ПЕРВЫЕ СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ О ЛИЧНОМ ИДЕНТИФИКАЦИОННОМ КОДЕ В ВЕНГРИИ
Несколько месяцев спустя Конституционный суд отменил указ министра юстиции, в соответствии с которым заявка на регистрацию субъектов предпринимательства должна включать личный идентификационный код участников и должностных лиц предприятия. Подобные данные, хранящиеся в суде, доступны любому гражданину. В силу этого министр юстиции не имел законных оснований требовать в своем указе раскрытия личного идентификационного кода. Кроме того, Конституционный суд заявил, что рассматриваемые правила наносят вред праву на защиту информации о лице [11/1990. (V.1.)ABH], и позднее в решении по делу по тому же основанию: [18/1990.(VIII.1.) ABH].
УЧЕТ НАСЕЛЕНИЯ И ВСЕОБЩИЙ ЛИЧНЫЙ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД
Наиболее важное решение в области защиты информации о лице было принято в 1991 году. Конституционный суд полностью пересмотрел систему учета населения и использования личного идентификационного кода. Решение Конституционного суда отсылает к предыдущим решениям суда как общей судебной практике и одновременно следует особому мнению судьи Шойома по первому решению по делу о личном идентификационном коде как собственной позиции Суда.
Суд объявил правила учета населения неконституционными, поскольку они позволяют собирать информацию о лице без какой бы то ни было определенной цели и не уточняют их дальнейшее использование. С другой стороны, в решении утверждается, что неконституционно иметь лишь один многоцелевой личный идентификационный код, используемый без каких бы то ни было ограничений различными государственными и негосударственными организациями. Мотивировочная часть решения предлагает детально проработанные конституционные принципы защиты информации о лице, а именно:
Конституционный суд, придерживаясь собственного решения № 20 1990 года, толкует право на защиту информации о лице не как традиционное покровительственное право, но как право на информационное самоопределение, с должным учетом активного аспекта данного права.
Таким образом право на защиту информации о лице, гарантированное статьей 59 конституции, означает, что каждый имеет право свободно принимать решения о раскрытии и использовании информации о себе. Поэтому для регистрации и использования информации о лице в общем случае необходимо одобрение заинтересованного лица; каждый должен иметь доступ ко всему маршруту обработки и использования таких данных, то есть, каждый имеет право знать, кто, когда, где и с какой целью использует информацию о нем. В исключительных случаях Парламент может принять закон, обязывающий предоставлять информацию о лице и предписывающий порядок использования данной информации. Такие парламентские законы ограничивают основное право на информационное самоопределение и являются конституционными лишь в той мере, в какой они соответствуют условиям, указанным в статье 8 конституции.
Любое законодательное положение, которое, безотносительно к установленному порядку, касается сбора, хранения, обработки, передачи, раскрытия, изменения, предотвращения дальнейшего использования, создания новой информации или любого иного использования информации о лице (далее: обработки информации о лице), должно соответствовать статье 59 Конституции, если включает гарантии обеспечения заинтересованному лицу возможности отслеживать маршрут информации о себе во время ее обработки и добиваться соблюдения своих прав. Следовательно, правовые нормы должны обеспечить одобрение заинтересованной стороны на обработку информации о себе и содержать определенные конкретные гарантии для тех отдельных случаев, когда обработка информации может осуществляться без согласия заинтересованного лица (возможно, даже без уведомления его об этом). Данные правовые нормы, призванные контролировать соблюдение гарантий, должны ввести маршрут информации в разумные рамки.
Строгое соответствие указанной законодателем цели является условием и одновременно важнейшей гарантией осуществления права на информационное самоопределение. Это означает, что информация о лице может обрабатываться исключительно с определенной и установленной законом целью. Каждая отдельная стадия обработки информации должна соответствовать официально объявленной и первоначально утвержденной цели.
Заинтересованне лицо должно уведомляться о цели обработки информации таким образом, чтобы оно могло судить о воздействии обработки информации на его личные права и принимать обоснованные решения о предоставлении информации о себе; более того, это лицо должно иметь возможность защиты своих прав, если использование информации о нем отклоняется от первоначально определенной цели. По этой же причине заинтересованное лицо должно извещаться о любых изменениях относительно цели обработки информации о нем. Обработка информации с новой целью без одобрения заинтересованного лица является законной только в том случае, если она явно разрешена законом по отношению к соответствующей информации и конкретному субъекту обработки информации. Из принципа строгого соответствия указанной законодателем цели следует также, что сбор и хранение информации без определенной цели, „с целью хранения“, для неуточненного использования в дальнейшем, является неконституционным.
Другой основной гарантией является ограничение на передачу и опубликование информации. (...). Информация о лице может быть доступна третьим лицам, помимо заинтересованного лица и первоначального пользователя информации, а системы обработки информации могут соединяться только в том случае, если выполнены все условия, требуемые для передачи информации, в том числе любой единицы данной информации. Это может означать, что получатель переданной иформации (запрашивающий информацию) должен иметь либо предусмотренное законом полномочие на обработку переданной информации, либо получить согласие заинтересованного лица. Разумеется, основным препятствием для передачи информации является строгое соответствие указанной законодателем цели. Требование строгого соответствия указанной законодателем цели и указанные выше условия изменения данной цели и передачи информации также препятствуют обмену информацией внутри одного или нескольких административных органов государства.
В Законе нашла отражение концепция создания объединенного банка информации о лице, который содержит максимально широкую базу данных о гражданах, начиная с информации о состоянии здоровья и принадлежащей гражданину собственности вплоть до его взаимоотношений с государственными органами. Данная концепция требует обязательного введения личного идентификационного кода в систему учета населения, а также в процедуры государственного управления и в отправление правосудия.
Еще в конце 80-х годов эта идея использовалась в концепциях создания государственного ведомства по учету населения. Общественное возмущение в США в середине 60-х годов и во Франции и Западной Германии в 70-х годах привело к отказу от осуществления подобных планов по созданию объединенного и управляемого органами центрального правительства реестра. Проблемы, возникшие в связи с созданием централизованных банков информации, всюду послужили толчком к принятию законодательных мер по защите информации.
Отсутствие строгого соответствия указанной законодателем цели не может компенсироваться контролем за обменом информацией на основе предписаний, предусматривающих конкретные гарантии. Обусловленность передачи информации выполнением определенных условий и строгое соответствие указанной законодателем цели представляют собой смежные, а не альтернативные гарантии права на информационное самоопределение. Принцип строгого соответствия указанной законодателем цели должен иметь преимущество на всех стадиях, от предоставления информации до уничтожения ее в определенном досье.
Невозможно найти соответствующее конституции решение в том случае, если один из компонентов конституционного права, строгое соответствие указанной законодателем цели в отношении централизованного объединенного банка информации, действующего без определенной цели, применяется только к субъекту сбора информации. Так называемое „юридическое качество информации“ должно присутствовать на всех стадиях ее обработки. Недостаточно соблюдения конкретных гарантий на определенных стадиях обработки информации, поскольку это не может компенсировать неконституционность других стадий.
Независимо от конституционности передачи информации как таковой, очевидно, что субъект обработки информации с неопределенной сферой сбора информации получает доступ к информации о лице во всей ее полноте и взаимосвязи. Это приводит к полному раскрытию лиц, информация о которых собирается, перед субъектом ее обработки, а также обеспечивает доступ к частной жизни указанных лиц, и даже более того, приводит к такому неравному положению сторон, когда лицо, информация о котором собирается, не знает, что именно знает о нем субъект обработки такой информации. Особенно часто нарушения личных прав вызываются так называемым „портретом личности“, созданным из данных, вырванных из первоначального контекста, поэтому избежание подобных нарушений должно быть приоритетом в судебных решениях о правовом статусе различных видов деятельности по обработке информации, поскольку они сопутствуют широкой, но недостаточно определенной сфере сбора информации в процессе обработки информации. В силу данных причин подобная обработка информации является нарушением человеческого достоинства.
Конституционный суд не обнаружил никакого защищаемого конституцией права или интереса, которые делали бы неизбежным ограничение права на информационное самоопределение, гарантированного статьей 59 конституции, посредством обработки информации без определенной цели, или которые были бы равноценны вреду, который наносится подобной информационной системой. Тем более не может признаваться подобным интересом эффективность государственного управления, поскольку невозможно доказать, что метод обработки информации, серьезно нарушающий право на информационное самоопределение, является единственно возможным способом для эффективного функционирования системы государственного управления.
Следуя этой логике, в решении Суда отдельно рассмотрены условия применения личный идентификационный код, соответствующие требованиям конституции.
Всеобщий и единообразный личный идентификационный код, использование которого является неограниченным (то есть, личные идентификационные коды присваиваются всем гражданам и резидентам страны в соответствии с одним и тем же принципом), признается неконституционным.
Значение единообразного личного идентификационного кода состоит в том, что он обеспечивает простую и надежную идентификацию информации о лице, а также ее сбор с помощью короткого и технически легко управляемого кода, который является неизменным и не подлежит обмену с другими лицами. Таким образом, личный код неизменно сопутствует любой объединенной системе хранения информации. Его введение в Венгрии и в других странах было частью плана по созданию больших, централизованно управляемых банков хранения данных. Кроме того, единообразный личный код в высшей степени пригоден для соединения, в необходимых случаях, информации о лице, содержащейся в различных реестрах. Благодаря его применению информация становится легко доступной и может сверяться в случае обнаружения противоречий.
Подобные технические преимущества повышают эффективность систем обработки информации, использующих личные коды, а также эффективность соответствующих административных и технических операций. Аналогичным образом данная система экономит время и издержки лиц, обязанных предоставлять информацию, поскольку делает излишним постоянное обновление предоставляемой информации.
Однако эти преимущества связаны с серьезными угрозами для прав личности, особенно для права на информационное самоопределение. Особенно опасным для прав личности является личный идентификационный код. Если информация получается из различных баз данных, не „беспокоя“ заинтересованное лицо, в обход его, то это лицо, таким образом, исключается из информационного потока и ограничивается или полностью лишается возможности отслеживать маршрут и использование информации о себе. Данный метод противоречит основному принципу защиты информации, согласно которому информация должна быть получена от заинтересованного лица и с его ведома. Широкое применение личного идентификационного кода приводит к сужению сферы частной жизни, поскольку информация даже из самых отдаленных друг от друга систем хранения информации, созданных для самых различных целей, может использоваться для составления „портрета личности“, который является искусственным образом, распространяющимся на произвольно отобранные действия лица и вторгающимся в его наиболее частные дела; подобный портрет, поскольку он составляется из данных, вырванных из контекста, как правило, будет искаженным образом. Несмотря на это, субъект обработки информации будет принимать на основе данного образа решения, будет использовать данный образ для создания и передачи дальнейшей информации, касающейся соответствующего лица. Большое количество такой взаимосвязанной информации, о которой заинтересованное лицо в большинстве случаев даже не догадывается, оставляет личность полностью беззащитной и создает неравные условия в общении. Если одна сторона не знает, какой информацией о ней владеет другая сторона, это создает унизительную ситуацию и препятствует свободному принятию решений. Использование личного идентификационного кода приводит к несоразмерному возрастанию власти государственных органов. Если личный идентификационный код может использоваться в областях, помимо связанных с государственным управлением, то это не просто дает субъекту обработки информации власть над заинтересованным лицом, но и ведет к возрастанию власти самого государства, поскольку благодаря использованию данной информации она выходит за рамки любого возможного контроля. Все это вместе взятое ставит под серьезную угрозу свободу самоопределения и человеческое достоинство. Неограниченное и бесконтрольное применение личного идентификационного кода может превратиться в орудие тоталитарного контроля.
Логика введения личного идентификационного кода противоречит основополагающим элементам права на защиту информации, принципам разделения информационных систем, строгого соответствия указанной законодателем цели и, наконец, основному правилу, в соответствии с которым информация должна быть получена от заинтересованных лиц с их ведома и согласия. При последовательном соблюдении принципов защиты информации, личный идентификационный код утрачивает свое значение, поскольку присущие ему „преимущества“ не смогут найти себе применения.
Личный идентификационный код является технически наиболее удобным инструментом для надежного соединения информации о лице, насколько позволяют современные возможности обработки информации. Разумеется, информация о лице может быть связана с фамилией или, в случае необходимости, с дополнительными идентификационными элементами, например, фамилией матери или домашним адресом. Учитывая современные возможности компьютеров, степень точности информации о лице не представляет собой серьезной проблемы. Однако „естественная“ информация может изменяться (например, фамилия при заключении брака или при изменении фамилии), и вполне возможно, что последующая информация потребует дополнительного различения; кроме того, в случае меняющейся информации (скажем, домашнего адреса), необходимо ее постоянное обновление и отслеживание. Соответствующие технические трудности и расходы могут составить заметную статью в анализе сравнительных издержек и выгод от обработки информации, что создает естественный тормоз для неоправданного получения данных, которое в противном случае могло стимулироваться легкодоступными личными идентификационными кодами. Ограничения, проистекающие из права на информационное самоопределение, применяются, разумеется, ко всем видам получения и обработки информации. Благодаря своему техническому совершенству, личный идентификационный код требует введения дополнительных гарантий, уравновешивающих возрастающие опасности. Если информация о лице обновляется централизованной системой хранения информации, доступной в силу применения личного идентификационного кода, то орган обработки информации, ответственный за функционирование подобной системы, например, реестра жителей, занимает ключевое положение, требующее, соответственно, особенно точного регулирования его деятельности на основе правовых гарантий.
Следовательно, по самой своей природе личный идентификационный код подвергает особенно серьезной опасности права отдельной личности. Из первостепенной обязанности государства защищать основные права (статья 8 Конституции) следует, что эту угрозу необходимо свести к минимуму, то есть применение личного идентификационного кода должно ограничиваться соответствующими правилами безопасности. Это можно сделать двумя способами: или применение личного идентификационного кода должно ограничиваться точно определенными действиями по обработке информации, или доступность информации, связанной с личным идентификационным кодом, и на соединение систем хранения информации, использующих личный идентификационный код, должны подвергаться строгим ограничениям и процедурам контроля. С другой стороны, нельзя игнорировать тот факт, что любое ограничение применения всеобщего и единообразного личного идентификационного кода приводит к утрате смысла самого введения кода. Личный идентификационный код, доступный только для ограниченного применения, более не будет личным идентификационным кодом в соответствии с целью указанного Закона.
Применение личного идентификационного кода существенно различается в отдельных странах. Во многих странах универсальный личный идентификационный код существует де факто в результате беспрепятственного введения и применения личных идентификационных кодов, первоначально предназначенных для определенных целей. Собственно коды вводились поначалу с целью учета населения или как коды социального обеспечения. Примерами первого являются Бельгия, Дания, Исландия, Нидерланды и Норвегия, а последнего - Финляндия и Швейцария. Шведский личный код, считающийся классическим образцом универсального личного кода, первоначально был регистрационным номером в свидетельстве о рождении. В других странах личные коды запрещены или даже признаны неконституционными. В Португалии парламент принял в 1973 году закон, предписывающий введение универсального личного идентификационного кода, начиная с 1975 года. Однако в статье 35(2) Конституции 1976 года, принятой после падения фашистского режима, запрещается соединение систем хранения информации о лице, а в соответствии с параграфом 5 этой же статьи: „Запрещается присваивать гражданам единые на всей территории государства личные коды“. Во Франции и в Федеративной Республике Германия недовольство общественности идеей реестра населения с применением личного идентификационного кода привело в 1978 году к опубликованию законов о защите информации и запрету на создание объединенных систем хранения информации и введение личного идентификационного кода.
Федеральный конституционный суд ФРГ еще в 1969 году заявил, что „регистрация и каталогизация граждан, воздействующая на личность данных граждан в целом“ несовместимы с основным правом на человеческое достоинство, на что государство не имеет права даже при условии анонимности получения статистической информации (BVerfGE 27.01.06), а так называемое „решение относительно переписи населения“, в котором в 1983 году было сформулировано право на информационное самоопределение, признает введение личного идентификационного кода „решительным шагом“ на пути к созданию портрета личности, необходимость избежания которого указывается в качестве цели даже в других актах, предусматривающих ограничение права на информационное самоопределение (BVerfGE 65.1. 27,53,57).
Между этими двумя крайностями находятся государства, в которых некоторые личные коды используются в целях, отличающихся от первоначально указанной. Однако этим кодам успешно воспрепятствовали превратиться в универсальные. (Так произошло, например, во Франции, где идентификационный код, присваиваемый Национальным центром экономических и статистических исследований каждому лицу, родившемуся во Франции, не превратился во всеобщий личный идентификационный код; подобные правовые ограничения были наложены на применение кодов социального обеспечения в Канаде).
Опасности, которым подвергается личность посредством электронной обработки информации, были широко признаны еще в 70-е годы. С этого времени личный идентификационный код превратился в символ тотального контроля над гражданами, предпочтения голой технической эффективности и низведения личностей до статуса объектов.
Хотя личный идентификационный код остается всего лишь инструментом., и его роль можно оценить только на общем фоне правового регулирования обработки информации, однако его введения или применения оказалось вполне достаточно, чтобы спровоцировать конфликт между двумя системами ценностей: предпочтения технических возможностей или прав личности. Он окончился принятием четкой правовой нормы, согласно которой общепризнанным требованием стало ограничение применения личного идентификационного кода, и подобные ограничения начались даже в тех странах, где личный идентификационный код был введен еще задолго до эпохи осознания значимости защиты информации. (Достаточно обратиться, например, к докладу экспертной комиссии Совета Европы по защите информации: „Введение и применение личного кода: пробемы защиты информации“ Страсбур, 15 декабря 1989 года). Даже применение общих принципов защиты информации, подобных применяемым к любой другой информации о лице, является ограничением применения личного идентификационного кода. Это означает, что любое лицо, требующее раскрытия личного идентификационного кода, должно иметь для этого предусмотренное законом основание; в случае отсутствия такового никто не может быть лишен права отказаться от раскрытия своего личного идентификационного кода. Хотя личный идентификационный код не должен содержать секретных данных (например, об этническом происхождении или о религиозной принадлежности), но все чаще раздаются требования, чтобы он не был также „кодом-предателем“, то есть, чтобы он не раскрывал такую информацию, как дату или место рождения. Применение личного идентификационного кода должно быть точно определено и ограничено законом, а процесс его применения подлежит контролю и надзору со стороны независимых должностных лиц по защите информации. Однако, помимо выполнения этих общих требований, присущие личному идентификационному коду угрозы для прав личности должны уравновешиваться также специальными гарантиями. Например, создание подразделений по хранению информации и досье с применением личного идентификационного кода требует специального разрешения в Норвегии, а в определенных подразделениях, связанных с хранением досье, использование этих кодов запрещено. Соединение реестров с применением личного идентификационного кода подлежит особенно строгим ограничениям и надзору, а заинтересованные лица должны иметь к ним доступ. Подобные ограничения введены, например, шведским ведомством по защите информации.
Гарантии, относящиеся к применению личного идентификационного кода, должны иметь приоритет в случае его использования в различных документах (например, удостоверение личности, паспорт или водительские права), а с соответствующими поправками, и в случае использования личных кодов в других областях (коды пенсионного и социального обеспечения).
Конституционный суд установил, что универсальный личный идентификационный код по самой своей природе противоречит праву на информационное самоопределение. Таким образом, соответствует конституции только применение личного идентификационного кода, ограниченное обработкой информации с определенной законом целью. Закон, предусматривающий введение подобных „личных кодов“ с ограниченным применением, должен содержать гарантии организационного и контрольного характера, которые позволят исключить применение кода в иных целях и в других ситуациях, нежели предусмотрено в законе. Ни „государственный сектор“, ни государственное управление в целом не могут быть признаны единством, в рамках которого может вводиться или применяться единый и единообразный личный идентификационный код“. [15/1991.(IV.13.)ABH.]
СПОРЫ О ЛИЧНОМ ИДЕНТИФИКАЦИОННОМ КОДЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Решение Конституционного суда о личном идентификационном коде не применялось непосредственно к ряду законов, предусматривавших применение всеобщего личного идентификационного кода. Кроме того, парламент принимал новые законы, касавшиеся использования информации о лице. В 1994 году Конституционный суд рассмотрел несколько законодательных актов такого рода и заявил, что личный идентификационный код не должен указываться ни в судебных решениях о мелких правонарушениях, ни в свидетельствах о медицинском страховании. (Свидетельство о медицинском страховании содержало номер серии, личный идентификационный код, а также фамилию и адрес застрахованного. Данная информация подлежала также отдельной регистрации).
С точки зрения Конституционного суда, обязательное применение двух систем личного идентификационного кода с одинаковой целью само по себе означает, в общем случае, нанесение вреда основному содержанию права на информационное самоопределение, а поэтому является неконституционным. Две системы идентификации облегчают объединение двух систем обработки информации, а это значительно затрудняет или даже делает невозможным для лица отслеживать и контролировать весь маршрут и процесс обработки информации, а также не соответствует важнейшей гарантии права на информационное самоопределение: целесообразности. [29/1994.(V.20).ABH].
Когда в 1991 году Конституционный суд объявил неконституционным неограниченное применение всеобщего многоцелевого личного идентификационного кода, он предоставил законодателям более чем полугодовой срок в качестве переходного периода для изменения данной системы. В 1992 году парламент пролонгировал мораторий на четыре года, ссылаясь на то, что разработка современной системы регистрации информации потребует продолжительного времени. Позднее, в 1995 году, парламент принял пакет мер по строгой экономии, под предлогом которых - надеясь на сокращение бюджетных расходов, - отложил крайний срок выполнения судебного решения еще на четыре года (до конца 1999 года). Помимо этого, законодатели расширили - ранее уже суженную - сферу применения личного идентификационного кода. В полном соответствии со своими предыдущими решениями, Конституционный суд постановил, что оба закона являются неконституционными.
Продление срока применения личного идентификационного кода еще на четыре года является неоправданным и несоразмерным ограничением прав граждан (...). Целью, указанной в преамбуле закона, является улучшение внешнеэкономического и финансового баланса страны, а также стимулирование устойчивых темпов экономического роста, что не служит конституционным основанием для ограничения конституционного права. Выполнение программы экономической стабилизации также должно осуществляться исключительно в рамках Конституции (...).
Дальнейшее продление применения личного идентификационного кода, означающее особенно серьезную угрозу для права на информационное самоопределение, не должно признаваться соответствующим Конституции хотя бы потому, что практически все отдельные системы регистрации информации функционируют в качестве так называемых „отраслевых идентификационных кодов“ (налоговый код, код удостоверения личности, код свидетельства о медицинском страховании и т.д.), в то время как Конституционный суд заявил о своем принципиальном решении, что совместное и обязательное применение двух систем личного идентификационного кода с одной и той же целью является неконституционным. Впрочем, этот факт лишь облегчает переход к системам регистрации информации, которые было бы технически труднее соединить, имели бы „отраслевой“ характер, а вследствие этого могли признаваться конституционными.
„Сохранение“ личного идентификационного кода представляет собой особую угрозу для права на информационное самоопределение еще и потому, что закон касается граждан и субъектов предпринимательства в той же степени, в какой и субъектов, запрашивающих информацию, а это позволяет получить необходимые полномочия другим лицам и органам, помимо органов государственной власти и местного самоуправления. [46/1995. (VI.30.) ABH.]